Один отравился грибами,
другой не вернулся с войны,
а ты все орешь, барабаня
в святыню чужой тишины.
Придут и навешают, право, -
и сам бы навешал, да вот,
не лезет вторая октава
обратно, в засаленный рот.
Ори и молись ошалело
на лампочку в сорок свечений.
Нас Родина часто жалела,
пуская в расход без мучений.
Так радуйся, сука, и гавкай,
жируй, размножайся и вой,
с одной непонятной поправкой:
живой.