Здравствуй, читатель. Я не умею писать и прошу меня за это простить. Подать свою мысль, как блюдо в ресторане – это прекрасно, но… Я говорить буду так, как я привык говорить, а привык я здороваться. С другой стороны, я не здороваюсь с незнакомыми. Ладно, будем считать, что мы знакомы.
Здравствуй, читатель. Те книги, что я прочел, были необыкновенны и чудесны, как те несколько дней в жизни любого человека, ибо сама жизнь скорее презренна, чем прекрасна.
Я расскажу кое что о поэте, то, что взволновало мое сердце настолько, что я не могу молчать.
Итак, поэт. Способность слагать стихи – всего лишь способность, не более чем готовить пищу, ее можно развить, а можно оставить.
Так что же отличает этого поэта от остальных известных нам и неизвестных нам? Он ненавидел свою способность слагать стихи, считал ее чем-то вроде болезни и пытался вылечиться. Бывало так, говорил он: «Вот сижу, мастерю из дерева, но стоит лишь на секунду отвлечься, и тут же налетает стих на меня. Да так, что меня начинает лихорадить и проступает пот. Потом проходит, я пью чай и нет ни малейшего желания чем-то заниматься, я слаб настолько, насколько слаб бывает больной, который только пошел на поправку.»
И все же. Достоверно известно, что был сон, и, проснувшись, он стал публиковать свои отдельные стихи. Стихи эти были довольные средние и так продолжалось около пяти лет. Потом он как-то, перечитывая сам себя, заметил, что довольно часто повторятся, что само по себе удивительным не является, но решил сделать не то сборник, не то поэму. Сделал он это через год, и за этот год с ним случались такие события, как и раньше – только он их по-другому стал толковать. Было в этот год страшное, что заставило весь мир плакать и укрепило землю солью, а другое было, что обувных дел мастер Дедушко Ризо умер, и он не знал, кому больше заказывать свою обувь.
Ризо—сын неба, так называлось тетрадь, в которую он вписал несколько стихотворений. Разметил их цифрами, и подвел под ними черту. Если читатель захочет, он без особого труда найдет и прочтет это произведение, я же хочу рассказать о другом.

На следующий год он составил свой гороскоп, из которого следовало что самое точное слов для него — слуга.

Слуга слуге рознь, и служба может стать дружбой.

Не секрет, что одни гласные чаще повторяются, чем другие, что каждый цвет состоит из каждого, и только черный – из всех.
Что одна нота встречается чаще, чем другие.
Он задумался над тем, чтобы составить универсальный словарь,
формулу по которой можно перевести музыку в стих, стих в картину и наоборот.
Затея оказалась неудачной. Сам поэт грешил на то, что ему не хватает знаний, теории. Но учиться не стал и вскоре забросил и забыл эту затею.

Свою жизнь он разделил на четыре отрезка: север, юг, восток и запад.
Какой период какому отрезку соответствовал, я не знаю, как и не знаю, жив ли сам поэт, что, впрочем, не так важно.
Меня поразило другое – он, подобно слуге Ёзефу, сделал четыре стихо, четыре жизнеописания. где каждый стих – это настроение души.
Я предоставлю их, читатель, тебе и прощусь с тобой, надеюсь, я не слишком тебя утомил. До свидания.

                        1. Восток

Посмотри, все вокруг журавлиное небо, а флейтист одинокий играет стихи
от него к небесам поднимается лето,  и опять опускается ниже земли,
обмакни кисть в чернила. На белой странице
напиши иероглиф—желание жить.
Так играет флейтист, что б услышали птицы.
Так играет стихи, что летят журавли.
Пустота от земли наполняется звуком
пара птиц и флейтист в окружении звезд.
Обмакни.
Проведи.
и безумною мукой
ты напишешь иероглиф-
расколотый лед -
и  услышишь стихи.

Обо всем думай сердцем.

                        2. Север

я слово говорю
негромко
смотрю как-будто внутрь себе
где сердце и решеткой—ребра
где птица в клетке,
клеть во мне.

мне в клеть,
волшебник чудо вставил,
он в сердце птицу превратил.

Он оторвал ее от стаи

И я вдруг небо полюбил и
одаренный этой болью
я словом начал проживать

не часто
и совсем негромко...

когда же слово говорю
ломаю мир
ударом гонга
и пробуждаю тишину

как пенье птичье
я звучу.

Бамбук и снег.
и всходит солнце...

                              3. Юг

если бы у меня было три рта, то я бы наверное задумался какой из них открыть.

Я очень быстро говорю,
быстрей чем думаю.
Ведет дорога к алтарю.
Прописан рунами
мой путь.

Мой путь —
в часах песочных ртуть.
Все реже я могу уснуть
и ноет.
     ноет.
          ноет грудь.
верней у ребер.

Быстрей всего умрет язык.
А я останусь так же жить
но не сумею говорить.
Я буду молча

язык свой представлять в гробу
и ставить памятник ему
и проливать ему слезу
и ждать момента

когда коснется тела смерть
чтоб  снова языком запеть
чтоб заалеть  и зардеть.

я
стану
     птицей

                                4. Запад

Она видела, как шевелятся губы его...
Она пела ему молитвы.
Он немой был, она не могла ходить.
Вот и жили они — две куклы.
Но в ладони ладонь.
тили -динь — донь -донь
Каждый божий день
тили-динь -донь-донь
она пела ему молитвы:

«Господи здравствуй, славься имя твое, на земле, над землей, и выше.
Ты прости меня,
я пишу письмом,
потому что ты нас не слышишь.
Мы подобие, но другие все ж,
вот и пишем тебе не просьбы.
Сколько времени, сколько долгих лет...
ты наверное,
глухонем и слеп...
Так?
Всевышний—

Не нужна нам ни жизнь, ни смерть,
нам так жить — что в аду гореть,
умереть — как сбежать от  всех,
так чего же  нам здесь хотеть?

Время, время...

Забери, у судьбы часы
и разбей. А песок рассыпь
в тьму и звезды

Мы замрем…
Из груди возьми
что болит
и дарует жизнь

тем кто просит.

Так и будем
ладонь в ладонь
тили-донь
или донь-донь-донь
петь молитвы.»

Опуская письмо в бутыль,
она пела ему Псалтырь.

Он бутыль зашвырнул в облака,
просто, чтобы наверняка.

И сидели ладонь к груди.
Она пела, он шевелил.

Чтобы мир развернулся вдруг,
прекратился сердечный стук.

Она пела ему молитвы.

Отредактировано Глеб (2013-08-16 19:03:38)