Вел себя он с ней грозным батюшкой.
Та-послушною попадьей.
Улыбалась ему загадошно,
Да, кормила с руки кутьей.
Опростав дворы монастырские,
Истощив на ''нет'' погреба,
Окрутила его, настырная,
Да и бросила погибать.
Он молился святым угодникам,
Опалил до тла Купину,
Только божья раба, негодная,
Не спешила признать вину..
Все являлась то в лике ангела,
То смеялася сатаной,
Удивлялись монахи, ахали,
-Стал собрат наш совсем чудной!
Он крестился и плакал миртою,
Умоляя уйти беду,
Ей грозил, мол не станешь смирною-
Будешь вечно гореть в Аду.
Только святости не прибавило
Ей молитвенное нытье.
Как ходила капризной павою,
Так и ...станется же с нее.
Только батюшке все казалося,
Что сияет над нею нимб,
Он иконы с нее сусальные,
Все писал( да и черт бы  с ним)
Пил наливку , безбожник, в тихую,
На Евангилие не глядел.
Отлучить бы его , антихриста,
Утопить бы в святой воде.