Прости меня. Короче, не прощай
ни приступов сердечных, ни доверья
к тем временам, когда хлебали чай
идеалисты в чеховской деревне.

(Ах, да, конечно, ляпнул я сейчас,
Хлебали чай они в особняке.)
Но до сих пор настоян каждый час
на их неиспаримом коньяке

случайных неслучайностей и ссор
и до сих пор ружьё висит на стенке.
Не опровергнут миром без рессор,
не зачморён в пугающем застенке

прекрасный дивный уцелевший мир,
он  - в плачущем метанье сновиденья
по тесноте прокуренных квартир,
по чахлым поэтическим виденьям.

А ты меня, пожалуйста, прости,
прикосновеньем тела не прощая
моих попыток музыку сгустить,
моих экспериментов с бледным чаем,

бессонницы нещедрый урожай,
маниакальность моноинтереса,
чтоб время перелилось через край
очередной классическою пьесой.