Жиреет элита, звереет народ,
На сценах сменяет шута идиот
В привычной забаве России.
Про это напишут другие.

А в город уже заявилась весна,
Повсюду из снов и лучистого льна
Полотна соткав золотые.
Про это напишут другие.

Девчонка шагает с весной напрямик,
И светом её очарованный лик
По воздуху словно бы вышит.
Другие про это напишут.

Горда её поступь, и взоры легки,
Плетутся за нею мольбы и стишки.
Она их, конечно, не слышит.
Другие про это напишут.

А в комнате — шторы, ушёл балаган;
Осколки, клочки, одинокий стакан,
Туманно глядит сигарета.
Напишут другие про это.

Опять ты хотел дотянуться до звёзд,
Пегас получил твой и в гриву, и в хвост.
Паденье — диета поэта.
Напишут другие про это.

Смотрел в пустоту, говорил тишине ль?
Мгновенье мелькнув, возвращайся в туннель,
В котором не видно ни зги. И
Про это напишут другие.

Но знаю, что был не напрасен визит:
Две даты навеки вопьются в гранит, -
Хоть это напишут другие.

Спасибо, мои дорогие.