О, песенной синеве - среди автострад геенных,
дворов, площадей, аллей ли - сегодня кругом приют,
и гам - в деревьях, траве, машинах, машах и генах -
бряцают Леля аллели, рулады Лады поют.
Прямится гордо примат, зажёвывающий "Примой"
портвейн у ларька. Во мне лишь всей гаммы разлад. Мне пат,
т. е. движенья - под мат, внутри - так вовсе терпимы
не очень. Чего намелешь, намесишь под камнепад?
Что выплесну невпопад, когда руками всплесну, - то
расход семян в атмосфере. За цыпочкой семеня
на цыпочках взгляда, рад я хоть помечтать. В весну-то
я правда всё ещё верю. Не верит весна в меня.
А много ли надо? Трут лазурный - и катастрофа
свершается в стебле, в звере, в строфе, как во мне подряд.
Прекрасный и вечный труд Сизифа... бля... Саваофа.
Я, правда, в него не верю. Он верит в меня, - твердят

мне машки с бумажки (бум), трындят мне серёжки (сурдо),
грачи (прилетели), кошки (опять залетели), сны
в конце концов (наобум). - Театр теней, и абсурда,
и самой маленькой крошки, что здесь особо вкусны.
Бежим, - в голове окреп vox populi vox Dei, -
босые слезой росы и стезёй бурлаков и фрось.
И в этих картинах реп не жду я, зато надеюсь.
С надеждой вместе в России, поскольку с иным всё врозь.
Тогда, что ль, выпить: бальзам тепла которые сутки
стоит, в нём градус уж летний, и так способен согреть,
что небо с землёй - глазам соврать - расклинили утки.
Легальной летальной сплетней прочерчена наша треть.
Эй, воля, ответь, летят в тебя быстрей, чем летят на?
Слышь, воля, живу я средне, родной иду стороной.
На солнце, на почву клятв тобою бросают пятна.
Надежда живёт бесследней, по очереди со мной.

И я, как тот пациент, который скорей, скорее
пью воздух, трезвой породе подкладывая свинью.
Любимая, айн момент, считаешь, в ямбохореи
резвлюсь для тебя я, вроде трезвоню, почти звоню?
Любимая, бердыша дугою ты мне блестела,
листала главой раздела за скобками, как вокзал.
Не тело с тобой - душа - вслед опытного раздела.
Когда б ты своё раздела, её бы вновь отказал.
Ты - дама черв в рукаве. А в игры шутов, колен их,
и пик, и крестов расклады играет истёртый туз.
О песенной синеве среди наших страд гиенных
аукнись эхом Эллады та, что, говорят, из муз.
Как тянет прочь из тенёт баллада, точней, бравада,
как манит прелюбодея гостеприимная Тверь,
так будет одна из нот про тесности чувств разлада,
пока не люблю людей я, взаимна - о, верь. О, верь.