Вновь навещают сны весенние,
Ночами - точно пара, ноя,
Не изменясь, но тем не менее
Храню за шитой тишиной я.

За стёкла глаз закрыты книжицы,
Где всё "вот если б да кабы, то..."
Давно прописано до ижицы
И вместе с ижицей забыто.

Не дознаюсь, оставшись неучем,
Какой, к примеру, вкус в цикуте.
Ведь всё равно поведать не о чем
Тебе в кругу житейской жути

И поклонений поколения.
Хоть для тебя - так много стёрто.
И вытер ноги по колени я
К тебе стучась среди эскорта

Речей то суженым, то ряженым.
Но не сумевши - наречённым.
В который раз забыв - куда же нам,
Не говорю уже - а чё нам?

Чуть не забрёл, словами клацая,
Опять в привычке променада,
Но тут валит навстречу "надо"
Парад, а может, демонстрация.

И моментально протрезвевши,
Я тихо замер у обочины.
Они стеной гремели, певшей
Под ритм движения отточенный.

Закалены в слюне баталий,
Текли туда цепями стройными,
Где серо-розовые дали
Дышали славою и войнами.

И извиваясь, словно полоз,
Огретый адской сковородкою,
И там и сям вертелся голос,
Позицию блюдущий чёткую.

Он всем нашёптывал: "С колен ты
Поднимешь скоро эту нацию."
И шли в конце аплодисменты,
Переходящие в овацию.